30 Октября 2015

Политические репрессии в документах Государственного архива Пермского края

В День памяти жертв политических репрессий Государственный архив Пермского края публикует обзор документов, рассказывающих о политических репрессиях в СССР.

---

Политические репрессии в документах Государственного архива Пермского края

---

Рассекречивание документов, рассказывающих о политических репрессиях в СССР, произошло в нашей стране в начале 1990-х гг. Как и по всей России, согласно Указу Президента от 24 августа 1991 г. «Об архивах Комитета государственной безопасности СССР», архивы пермского управления Комитета государственной безопасности, содержавшие документы по репрессиям, передавались в ведение архивных органов. В феврале 1993 г. начал свою работу Государственный архив по делам политических репрессий Пермской области (ГАДПРПО). Как самостоятельная организация он просуществовал менее 10 лет, будучи в 2001 г. объединен с Государственный архив новейшей истории и общественно-политических движений Пермской области. Объединенный архив ныне носит название Государственного архива новейшей истории (ПермГАНИ). Именно там находится основная часть документов по репрессиям, прежде всего по «Большому террору» 1930-х гг.

В Государственном архиве Пермского края также хранятся документы, рассказывающие о политических репрессиях советского периода истории нашей страны, в том числе о менее известных, нежели «Большой террор», этапах репрессивной политики большевистских властей.

Эти документы находятся в ряде архивных фондов, в частности р-49 «Пермский губернский революционный трибунал». Он охватывает документы с 1918 по 1931 гг., т.е. содержит материалы о политических репрессиях периода Гражданской войны, «Новой экономической политики» и начала форсированной индустриализации.

Значительную часть репрессий этого периода составляла расправа победивших большевиков над побежденными участниками и сторонниками Белого движения. Под трибунал попадали те, кто агитировал против Советской власти, был замечен в какой-то помощи белым властям или просто добровольно вступил в армию Колчака.

К примеру, в июне 1922 г. Ревтрибунал судил в Перми Анания Мезенцева, чья вина состояла в службе в армии Колчака, а кроме того, в незаконном хранении оружия. Согласно приговору, «состоя на службе конторщиком на ст. «Лысьва» Зап.-Уральской ж. д. в конце 1918 г., при наступлении банд Колчака Мезенцев не эвакуировался с красными войсками, а остался у белых, хотя в 1918 г. считал себя принадлежащим к партии большевиков. Через несколько дней вступил в Колчаковский Мариинский полк, находившийся на фронте».

Трибунал постановил в отношении подсудимого: «подвергнуть общественно-принудительным работам с содержанием под стражей в концентрационном лагере сроком на 5 лет», но в связи с амнистией, объявленной ВЦИК к четвертой годовщине и Октябрьской революции, срок был сокращен до трех лет и четырех месяцев. Относительная мягкость приговора объяснялась и «пролетарским происхождением подсудимого» .

Одной из главных мишеней для репрессий 1920-х гг. были церковные служители и активные верующие, значительная часть которых была противниками захвативших власть большевиков. По этой причине правящим режим делал все, чтобы максимально ослабить и дискредитировать духовенство среди населения, особенно это касалось наиболее влиятельной Русской православной церкви. Для репрессий использовались различные поводы, особенно факты открытого недовольства политикой Советской власти.

11 октября 1922 г. Ревтрибунал вынес приговор в отношении группы священников и верующих города Осы, препятствовавших изъятию церковных ценностей в пользу государства. Изъятие производилось с целью помощи голодающим Поволжья, одновременно большевистская власть решала задачу борьбы с влиянием церкви среди советских граждан.

«Священник Сперанский на основании священного писания доказывал на собрании, что Христос не относился отрицательно к драгоценностям храма и вообще к благолепию таковых, намекая этим на несостоятельность представителей Советской Власти о ненужности в храме излишних драгоценных украшений и утвари», «гражданин Старцев говорил верующим, что давать ценности не следует, потому что дашь «Им», один раз, они будут брать и в другой раз, и в третий, а ценности голодающим не попадут» ‒ такие, в частности, «преступления» были поставлены в вину подсудимым. Трибунал приговорил священников Сперанского и Овсянникова к общественно-принудительным работам с содержанием под стражей в исправительном Рабочем доме сроком на год условно, с испытательным сроком на 5 лет; священника Овечкина и церковного старосту Ступишина ‒ к общественно-принудительным работам с содержанием под стражей в исправительном Рабочем доме сроком на 6 месяцев условно, с испытательным сроком на 3 года, гражданина Старцева – в общественно-принудительным работам сроком на 6 месяцев без содержания под стражей условно, с испытательным сроком на 3 года .

Придя к власти и победив в гражданской войне во многом благодаря поддержке со стороны заводских рабочих, большевистская партия совсем иначе относилась к рабочему движению после утверждения Советской власти. В частности, в Пермской краевом архиве хранится «Дело по обвинению рабочих Мотовилихинского завода Черепанова, Черноусова, Крылова и Шевырина в подстрекательстве к экономической забастовке». В августе 1922 г. на Мотовилихинском («Пермском оружейном») заводе состоялась однодневная забастовка рабочих Инструментального цеха. Причиной конфликта стало несоблюдение Заводоуправлением принятого незадолго до этого Кодекса законов о труде РСФСР, в части предоставления месячного отпуска работникам, проработавшим 11 месяцев без перерыва, а также понижение тарифных ставок. Конфликт был улажен, однако несколько рабочих было арестовано органами ГПУ, которое посчитало их организаторами забастовки. По мнение чекистов, за забастовкой стояли подпольные эсеровская и меньшевистская организации (двое из арестованных в прошлом были членами партии социалистов-революционеров).

По решению заводского комитета (завкома) – выборного органа, подконтрольного администрации, арестованные были исключены из профсоюза и уволены с завода. Уголовное дело было передано в революционный трибунал, который обвинил рабочих в «подстрекательстве к недоверию власти и дискредитации таковой, распространении непроверенных слухов о том, что члены завкома не работоспособны и получают жалованье и продукты по другому тарифу». Следствие длилось почти полгода, и от приговора обвиняемых спасла только очередная амнистия, объявленная ВЦИК. В январе 1923 г. дело было прекращено .

В фондах исполнительных комитетов районных Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, осуществлявших власть в сельской местности, хранятся документы, посвященные процессам насильственной коллективизации и раскулачивания на территории нашего края. Этот один из наиболее трагичных эпизодов политических репрессий советского периода происходил в первой половине 1930-х гг. Основная часть репрессированных этого периода была лишена имущества и выслана из места проживания в отдаленные районы страны. Оказавшие сопротивление или просто заподозренные в таковом могли поплатиться свободой и жизнью.

Раскулачивание проводилось формально по решению «бедняцких собраний», однако затем это решение должно было быть утверждено местными властями. Так, 30 марта 1930 г. секретное заседание Президиума Сосновского райисполкома постановило: «Баклушина Михаила Григорьевича, умышленно сокративший посевную площадь, рабочий продуктивный скот, эксплуатирует наемный труд, за что и лишен избирательных прав, на основании постановления собрания бедноты, общего собрания колхозников и неколхозников и заседания Президиума Баклушинского с/совета выселить из пределов Сосновского района, с семейством. Принадлежащее ему имущество конфисковать и передать колхозу «Революция» как государственную ссуду».

При раскулачивании учитывалось не только имущественное положение крестьянина, но и его политическая неблагонадежность, в частности поведение в годы Гражданской войны и отношение к церкви. В характеристике на раскулаченного крестьянина Менькина Василия Андреевича, проживавшего в деревни Гари Бердышевского сельсовета Черновского района, составленной сельсоветом 15 февраля 1930 г. , подчеркивалось: «хозяйство кулацкое, бывший белогвардеец, председатель церковного совета, в то же время псаломщик, эксплуатирует чужой труд… к проводимым мероприятиям соввласти и партии относится с тормозом».

В ГКБУ «ГАПК» хранятся документы ряда учреждений системы ГУЛАГа. Это ф. р-266 «Лагерь № 0519 Народного комиссариата Внутренних дел СССР /ст.Всесвятская Пермской ж.д./», ф. р-437 «Прокурор исправительно-трудового лагеря и строительства Понышской гидроэлектростанции НКВД СССР («Понышлаг») прокуратуры СССР /г. Кизел Молотовской области/», Ф. р-438 «Прокуратура исправительно-трудового лагеря и строительства Широковской гидроэлектростанции МВД СССР Прокуратуры СССР /г. Кизел Молотовской области/», ф. р-736 «Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний УМВД Пермской области /г. Пермь/». Из этих документов можно узнать об условиях содержания заключенных ГУЛАГа, о порядках, принятых там. Например, в приказе начальника исправительно-трудовой колонии (ИТЛ) и строительства Широковской ГЭС НКВД СССР от 4 ноября 1943 г. констатировалось: «До сих пор часть заключенных размещена на сплошных нарах, отопление зданий не закончено, количество установленных печей недостаточно, дровами колонна не обеспечена, поэтому в бараках холодно… Внутренняя отделка во вновь отстроенных помещениях некачественна, точек электросвещения мало, в бараках грязно». Приказ предписывал установить в баках дополнительные печи, 60 осветительных точек, а также «развернуть трудовое соревнование заключенных, организовать ежедневную читку газет в бараках, сообщение оперативных сводок Информбюро на утренних разводах».

В личных фондах ГКБУ «ГАПК» содержатся документы о судьбе ряде жертв политических репрессий, впоследствии реабилитированных. Это фонды как родственников репрессированных, так и пермских краеведов. В частности в фонде краеведа В.Ф. Гладышева имеются документы об осуждении и реабилитации пермского ксендза Франциско Будриса. Он был арестован НКВД в августе 1937 г., по делу «польской националистической шпионско-диверсионной организации, действовавшей на территории г. Перми и Пермского района». Вместе с Будрисом было арестовано еще 40 человек. Их обвинили в фашистской пропаганде среди пермских поляков, а также в «шпионаже и диверсионно-разрущительной работе на военных заводах». Якобы «собирая через участников организации… шпионские сведения по военным заводам и железнодорожному транспорту, Будрис передавал их сотруднику польского посольства в Москве – графу Пантек, получая от него средства для организации и ее контрреволюционной работы». Будрис был расстрелян 16 декабря 1937 г., реабилитирован 14 января 1958 г. за отсутствием в его действиях состава преступления .

Судьба Николая Михайловича Быстрых – показательный пример старого большевика, участника революции, погибшего от рук бывших соратников в ходе сталинских репрессий. Документы о нем находятся в архивном фонде р-952 (фонд краеведа Михаила Колпакова).

Родился в Мотовилихе в семье токаря. В 1907 году бросил двухклассное училище и начал работать подручным на заводе. Под влиянием работавших на заводе большевиков начал участвовать в подпольной деятельности. В 1912 году Быстрых был арестован за распространение газеты «Правда», впоследствии арестовывался еще дважды. Принимал участие в Первой мировой войне, в 1917 г. вступил в партию большевиков.

Дальнейшая жизнь Н.М. Быстрых неразрывно связана с карательными органами нового Советского государства. В мае 1918 года начал работать в Оханской уездной ЧК Пермской губернии, позднее переведен в Вятскую губернскую ЧК. Затем Н.М. Быстрых был направлен на фронт, возглавлял особый отдел 3-й армии Восточного фронта, затем – 16-й армии Западного фронта РККА. В ноябре 1920 г. Николай Михайлович назначен начальником особого отдела Крымской ЧК, и в том же месяце провел операцию по аресту штаба Махно.

Вскоре награжден орденом Красного Знамени, золотыми часами с надписью «Честному воину Рабоче-Крестьянской Красной Армии» и серебряной шашкой с надписью «Николаю Михайловичу Быстрых за храбрость в борьбе с врагами Советской республики от Феликса Дзержинского». С 1922 г. Быстрых служил в центральном аппарате ГПУ Украины и 21 февраля 1923 года возглавил его Особый отдел. Одновременно с ноября 1926 года командовал пограничными войсками ГПУ УССР.

После того, как в сентябре 1936 г. наркомом внутренних дел стал Н. И. Ежов, должность главного инспектора была сокращена как дублирующая деятельность других структурных подразделений наркомата, и Быстрых был назначен заместителем начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД. Николай Михайлович, как и многие старые большевики, пал жертвой сталинских репрессий. 22 октября 1938 года был арестован. 22 февраля 1939 года приговорен к смертной казни и расстрелян в тот же день. Впоследствии реабилитирован .

В том же фонде хранятся документы о судьбе другого нашего видного земляка, ставшего жертвой сталинизма, летчика Алексея Дмитриевича Ширинкина. Ширинкин родился в 1897 г. в Нытве в семье кузнеца. В 1914 г., не окончив реального училища, уехал в Петроград и поступил в 1-ю авиационную роту воздухоплавательной школы Всероссийского императорского клуба. Военной авиация – совсем новому тогда виду вооруженный сил, Ширинкин отдал всю последующую жизнь.

В 1915 – 1917 гг. Алексей Дмитриевич был пилотом российской армии, воевал на фронтах первой мировой войны. После Октябрьской революции поддержал Советскую власть и стал наставником первых летчиков РККА, а в 1918 г. был назначен командиром 1-й авиационной эскадрильи.

Ширинкин за годы Гражданской войны имел наибольшее из всех красных летчиков количество сбитых им вражеских самолетов. Он первый из воздухоплавателей РККА в 1920 г. был награжден Орденом Красного Знамени.

После окончания войны Ширинкин продолжил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии, командовал 4-м авиационным дивизионом, затем 7-й эскадрильей Военно-воздушных сил Московского военного округа. По заданию Народного комиссариата обороны СССР создал и возглавил на территории Украинской ССР 2-ю воздушную эскадру. Занимался обучением молодых лётчиков. В 1930—1931 годах находился на военно-дипломатической работе. С 1932 года был лётчиком-испытателем, испытывал самолёты ряда известных конструкторов. В середине 1930-х годов Ширинкин вышел на пенсию, был персональным пенсионером РККА.

14 декабря 1937 года Ширинкин был арестован по обвинению в шпионаже и подготовке террористического акта. Военная коллегия Верховного Суда СССР 7 февраля 1938 года приговорила его к высшей мере наказания — смертной казни. Приговор был приведён в исполнение 8 февраля 1938 года на полигоне «Коммунарка», там же он был захоронен. Реабилитирован в 1963 г., большую роль в этом сыграл пермский краевед Михаил Колпаков, который собрал документы и свидетельства о Ширинкине и обратился в Генеральную Прокуратуру СССР с ходатайством о реабилитации летчика.

В личном фонде краеведа, члена Всесоюзного географического общества Сергея Константиновича Чудинова хранятся документы о реабилитации его отца, деятеля кооперативного движения Прикамья Константина Гавриловича Чудинова (1877 – 1938).

Уроженец Очерского завода Пермской губернии, Константин Чудинов в 1901 – 1908 гг. служил на Дальнем Востоке, счетоводом Китайско-Восточной железной дороги. Арестовывался властями за участие в деятельности партии социалистов-революционеров. В 1911 г. Чудинов стал одним из создателей Юго-Камско-Полуденного сельскохозяйственного общества и председателем его совета, в последующие годы входил в состав правления Юго-Камского общества потребителей.

В мае 1917 г. на 1-м Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов – Чудинов являлся членом Исполнительного Комитета от Пермской губернии. В ноябре 1917 г. выдвигался во Всероссийское Учредительное Собрание, но не набрал достаточного числа голосов. В июле 1919 г. с отступавшими белыми войсками эвакуировался в Сибирь, где устроился писцом и делопроизводителем Щегловской милиции Томской губернии. После поражения белых вступил в партию большевиков и одно время был секретарем Щегловской организации РКП (б).

Позже Константин Гаврилович вернулся в Пермскую губернию, в 1921 – 1927 гг. член Юго-Камского кредитного товарищества. С июня 1928 г. – счетовод Чуваковской кустарно-промысловой артели. В мае 1933 г. поступил архивариусом на Юго-Камский завод. 15 февр. 1938 г. арестован органами НКВД и посажен в Оханскую тюрьму, оттуда переведен в г. Свердловск. Осужден и расстрелян в мае 1938 г. В 1956 г. реабилитирован.

В фонде р-1674 «Фонд-коллекция документальных материалов участников революции и гражданской войны» хранится письмо, написанное в период Великой Отечественной войны. Москвичка Анна Федоровна Бояршинова, проживающая в эвакуации в селе Шерья Молотовской области, писала Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину, с просьбой пересмотреть уголовное дело и освободить из заключения ее сына, бывшего сотрудника Госбанка Николая Бояршинова, осужденного за «контрреволюцию» в 1940 г.

Письмо, типичное для того трагичного времени, заверяет вождя СССР в том, что Николай Бояршинов «всегда был предан Советской власти, предан и сейчас» и не может быть «врагом народа». Имело ли это письмо какие-либо последствия, неизвестно.

Фотодокументы, хранящиеся в ГКБУ «ГАПК», иллюстрируют музей политических репрессий «Пермь-36», работу комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий, различные просветительские выставки по данной теме. Имеются и фотографии ряда репрессированных лиц, в частности пермского краеведа В.Н. Трапезникова, советского военачальника М.А. Алексинского, чекиста Н.М. Быстрых.